Отношение к слову
Любознательные и активные персонажи обеих столиц, возвратясь из путешествий по Германии, нередко рассказывали о яркой грузинской певице, живущей в Берлине, мол, такая теплая музыка, запоминающийся голос, речь с мелодичным акцентом…
Мы познакомились в Петербурге, когда Манана Менабде – та самая грузинская певица – по приглашению творческого союза «АЗиЯ+» приехала дать концерт и поработать в студии над записью альбома.
Манана выросла в Тбилиси, училась и работала в Москве, а затем уехала в Берлин, будучи на пике славы, прежде всего как исполнительница грузинских и русских романсов. За годы эмиграции попробовала себя во многих музыкальных жанрах. Наиболее интересным экспериментом стала запись альбома «SAMI» в стиле трип-хоп. После долгого перерыва Манана снова бывает в России. В Петербурге выпущены её альбомы «Сны о Грузии» и «Пенсии Булата Окуджавы поёт Мананы Менабде».
Поводом для нашей беседы послужило и то, что недавно у Мананы Менабде вышла книга притч «И время шло…». Герой этой книги - один человек. Не важно, где он живёт и чем занимается. С ним что-то происходит, рядом с ним что-то делают другие, у него даже есть друзья. Но в каждой притче важен не сюжет – важно только то, о чём думает и что чувствует один человек. Он «один», потому его прототипом мог быть любой человек, и ещё потому, что он в этом мире одинок.
- Манана, что подвигло Вас на писательский труд, да ещё и в таком жанре, что получилась книга притч?
- Представьте себе, что вы держите в руках лист бумаги, испещрённый странными письменами, и не можете их понять. И вдруг приходит человек, который с ходу их читает. Для него они что-то значат. Так в чужой стране может открыться особенный взгляд – во встречах с людьми и событиях видятся какие-то знаки, ты их понимаешь по-своему. И моя книга появилась, не потому, что я решила заняться сочинительством, а потому что увидела ситуации в жизни, размышлениями о которых мне захотелось поделиться, и тогда эти притчи родились сами собой. С самого начала они были лаконичные, но какие-то пугливые, чего-то в них не хватало. Я поняла постепенно, что в наше время притчи не состоятся никогда, если там будет мораль. И поэтому в них появился абсурд.
- Например?
- Например, у одного человека был друг. Этот друг был очень добрый и подумал: почему он приносит человеку подарки только на день рождения? Почему не каждый день? И друг решил приносить подарки каждый день. Столько принёс подарков – человек уже видеть его не может, а потом не может выйти из дома и, в конце концов, умирает в этих подарках. Мы все знаем, что хорошо бы человеку быть добрым. Но вот вам разговор о том, что чрезмерная доброта может навредить. При этом я не люблю цинизм. Я ставлю человека в смешную ситуацию – и не издеваюсь над ним, а ему сочувствую.
- Хочется понять литературные истоки такого подхода. Какие книги стоят на Вашей книжной полке? Что лежит в Вашем чемодане?
- Я выросла в доме, где везде лежали книги и ноты. Отец говорил, что если хочешь говорить по-русски с правилдьными ударениями – надо читать Пушкина вслух, потому что «он такой плут, что ошибиться невозможно». Долгое время в детстве я думала, что Сократ – это знакомый моего отца, и что этот дядя Сократ с тетей Ксантиппой живут где-то в Тбилиси на улице Плеханова, а папа к ним ходит и потом рассказывает каждый раз что-то интересное.
Сейчас у меня в руках «Окаянные дни» Бунина, и я очень люблю эту книгу. Пушкинские «Повести Белкина» я заканчиваю читать, и тут же могу начать снова, как будто и не читала – такое наслаждение слогом. С собой взяла книгу Гии Бурадзе – это грузинский художник и философ, пишет очень интересные короткие статьи, Мераба Мамардашвили читаю постоянно, и что-то со мной происходит – все время радость возникает от того, как он предельно просто пишет, и восхищение тем, как он заставляет думать неожиданно.
- Литература на языке Шота Руставели и Важа Пшавелы почти потеряна для русского читателя. Старые книги встречаются все реже, а новые не переводят и не издают. Последним из грузинских писателей для нас, пожалуй, становится Булат Окуджава. И Ваш слушатель помнит, что Окуджаве нравилось, как Вы поете его песни.
- Преклоняюсь перед Булатом. Не будем говорить обо всем, что он написал – и у Пушкина есть произведения разного уровня. Но, например, я никогда не думала, что мне могут доставить удовольствие рассказы о войне. Слова Булата как молитвы, и они тем ценнее, чем больше проходит времени. Я очень люблю поэтов Серебряного века, но в их стихах часто есть самолюбование – желание фразу как-то повернуть и красиво сказать. И в нынешней литературе тоже. Например, Милорад Павич – безусловно талантливый писатель, но он уже пишет ради эффекта. А недавно я была на творческом вечере Виктора Сосноры – вот у этого человека насоящее отношение к слову и отношение вообще ко всему настоящее. Соснора не красуется, и Булат такой же.
Я бы многое отдала, чтобы говорить так просто, как это делает Булатю Не только для пишущего человека это важно, но и для поющего – не выжать, а просто звук выпустить из горла.
- Мои друзья в Берлине сейчас разбирают на цитаты Вашу книгу, а что ещё читают этой весной в Германии?
- Петер Хандке – это имя первым приходит в голову. К сожалению, читать его в оригинале мне довольно сложно. Мне кажется, что в Берлине, как и везде, каждый читает то, что ему интересно. Прослойка читающей интеллигенции очень тонка, а выбор большой. Меня в свое время страшие друзья научили тому, что такое образование и как выбрать себе чтение – если читаешь интересную книгу и встретишь в ней неизвестное тебе имя писателя или философа – пойди, возьми следующую книгу, из которой ты об этом человеке узнаешь
Юлия Неменова
|
